О чем звонят колокола, или Цена искупления

Когда я слышу колокольный звон, душу, всю до капельки, заполняет радость. Какая-то невидимая великая сила поднимает тебя над обыденностью, над всей этой нашей суетой и неприглядностью внешнего бытия куда-то высоко-высоко в небо, где нет ни горя, ни зла, ни зависти, ни равнодушия, а только свет и радость, непередаваемое желание жить, любить, прощать всё и всех. И творить добрые дела. Ты словно паришь на невидимых крыльях, вдруг выросших у тебя за спиной, над грешной землей и ощущаешь в себе доселе незнаемую силу, имя которой Господь.

Не знаю, как вы, но я, услышав колокольный звон, плывущий над Монастырщиной, всегда улыбаюсь, уверенная, что день, начавшийся с такого прекрасного небесного пения, будет хорошим. Так оно потом и бывает.

Здесь мне хочется сделать небольшое отступление. На Руси первые церковные колокола начали отливать на рубеже XV-XVI веков. Пришло это мастерство к нам из Западной Европы. Соединение двух металлов — олова и меди создаёт уникальный звук колокола, чистый, гармоничный, без звуковой примеси. Чтобы получилось именно так, этим делом должен заниматься мастер. Настоящие мастера ставили на колоколе своё имя, своего рода гарантию качества.

Кстати, слово «колокол» — круг.

В современной России действует немало литейных заводов, один из самых крупных в Воронеже.

Самый большой из всех колоколов — это царь-колокол, весом 200 тонн. Отлит он в XVIII веке русскими мастерами. Прекрасный экспонат Московского Кремля. Самое интересное: он никогда не был поднят на колокольню и никогда не звонил.

Существует несколько видов церковного звона. Благовест — одиночные ритмичные удары в большой колокол. Этим звоном верующие созываются в храм к богослужению. «Благовест — благая весть». Трезвон — это звон во все колокола трижды, выражают собою христианскую радость, торжество. Перебор, или погребальный звон, — медленный звон поочередно от малого и до большого колокола, он выражает грусть и скорбь. Перезвон — это звон поочередно в каждый колокол, начиная с большого и до самого малого, и так повторяют много раз. Набат — частые удары в большой колокол, сообщает о разных бедствиях (пожарах, наводнениях, войнах и прочее).

Звонящие колокола — это всегда призыв к чему-то: к молитве, действию, радости или горю. А сколько в них ликования и торжества в большие церковные праздники! По-моему, эту музыку небес никто не в силах слушать равнодушно. Это же какое великолепие звука, какая богатая палитра звучания. Звон колоколов соединяет нас с небесами, открывает божественное начало мира.

А еще колокольный звон называют голосом Родины, потому что он воспевает её силу и красоту, вызывает в душе чувство преклонения перед ней и единения с ней, когда без колебаний можно отдать за неё жизнь. Если умолкали колокола, значит, с Родиной случилось несчастье. Так было во все времена.

А теперь давайте вспомним, как онемела Россия, когда после революции 1917 года начались гонения на церковь, стали закрываться и рушиться храмы. И замолчали колокола!.. Уничтожение православных святынь начиналось с низвержения колоколов — в печь их, на переплавку! А церкви — под склады, зернохранилища, в лучшем случае — под музеи и клубы.

Какой это был удар по душе православного человека. Бабушка моя Евдокия Денисовна вспоминала, как заплакал колокол, словно ребёнок, когда ударили его с высоты оземь. Женщины, ставшие свидетелями такого кощунства, плакали молча, а сделать ничего не могли.

Моя троюродная сестра Валентина до сих пор с болью вспоминает, как в школьные годы выступала на сцене бывшей церкви в Монастырщине. «Не знали, не понимали, не задумывались, что творим что-то нехорошее».

Сознание людей в те времена попытались развернуть на все 180 градусов: от многовековой культуры, истории и традиций к новым идеалам (не будем их здесь обсуждать). Такие повороты бесследно никак не проходят. Если бы можно было измерить конкретно все душевные и нравственные потери безбожного периода времени, они были бы колоссальны. Но это, к сожалению, неизмеримо. Мы платим и платим до сих пор по этим счетам — злом, равнодушием, агрессией  и цинизмом, завистью. И этот букет наших пороков не перечесть. Страшно велика цена искупления тех многолетних грехов.

Но ведь и тогда, в пору узаконенного отречения от православной  веры, кто-то всё равно от неё не отступал.   

В нашей деревне Туремск жила женщина по имени Елизавета, которая одна из всей деревни посещала храм в Мигновичах. Ходила туда всегда пешком примерно за 20 километров. Сколько людей, наших туремцев и из окрестных сел, проезжали мимо Мигнович, игнорируя церковь, а баба Лиса, как её все называли, упорно шла туда, и только пешком.

Вот так же и наша бабушка, на старости лет покинувшая свои Мигновичи, жившая у нас свои последние годы, рвалась в родной храм всей душой. Она садилась в молоковозную машину (благо, в деревне нашей была ферма, и молоко регулярно забирали) и буквально летела туда, потому что не могла по-другому.

Всю жизнь храм был неотъемлемой частью её души. Без него терялся смысл существования.

Однако, несмотря ни на что, большинство деревенских людей крестили своих детей (даже коммунисты), делая это тайком, хотя им за это грозила серьезная кара.

Моя соседка по улице Валентина Владимировна Билютина  вспоминает, как вызвали её мать в школу, и учительница стала её пытать: «Почему твои дети ходят в храм?» На что Мария Пименовна твердо ответила: «Ходили и будут ходить, как и я сама!» Так что и жестокие времена ломали не всех людей.

Сегодня в нашей жизни поменялось многое. Сняты запреты: веруешь — веруй! Сколько разрушенных храмов восстановлено, сколько построено новых. Но вот  какой парадокс просматривается, особенно это заметно в больших городах: в храм идёт много молодых людей, а те, кто постарше, советское поколение, остаются атеистами.

Когда с моей сестрой в Питере случилось в прошлом году несчастье, именно молодые прихожане из её храма Державной иконы Божьей Матери стали опекать и помогать ей. Я теперь тоже заочно знакома с ними: прекрасные ребята, высокообразованные, с разносторонними интересами, добрые и милосердные, самое главное, помогающие бескорыстно. Когда сестра рассказывает о них, её голос теплеет, и сама она забывает про все свои болячки.

Но не у всех таких прекрасных верующих молодых людей родители разделяют их веру. Я это к тому, что если когда-то что-то выкорчёвывалось с корнем, трудно ему потом привиться в душе по-новому.  На выжженной земле даже хорошее семечко не приживается.

Судьбы людей — судьбы храмов. Они всегда тесно связаны — настолько, что не разделить. Всегда, во все времена, были просто прихожане, и были подвижники, на которых держалась вера. И сейчас держится.

Вот я и подхожу к тому моменту, ради которого этот материал и пишу.

Бывают такие моменты в судьбе храма, когда он сам нуждается в помощи. Его колокольный звон взывает к людям: «Помогите! Не дайте пропасть!» Именно об этом звонят нынче колокола Мигновичского храма Вознесения Господня. Старинный  деревянный  храм, с многолетней историей, разрушается и нуждается в серьезном ремонте, о чем уже писала наша районная газета. Его судьба теперь во многом зависит от людей, их неравнодушия и участия — от нас с вами.

Объявлен сбор средств. Для нашего небольшого района это событие весьма значимое, которое наверняка покажет, какие мы и на что способны. Время сейчас непростое, у каждого хватает материальных трудностей, за которые легко спрятаться: пусть, мол, помогают те, кто побогаче. Но разве бывали у нас простые  времена?! Было и гораздо тяжелее, а всё равно строили храмы всем миром.

Возродить храм, отремонтировать его — благое дело, освещенное небесами. Оттого и возлагает его Господь на особых людей — подвижников. Ибо знает: они всё осилят и не сойдут с дистанции.

Именно таким человеком является у нас в районе Николай Степанович Мамайко, который затеял великое дело обновления храма, его капитальный ремонт. Этот человек взвалил на себя столь тяжелую ношу, совесть и вера подвигли его на благое дело. Сколько сил и средств вложил Николай Степанович в затеявшуюся стройку и сколько ещё вложит. Он живой мотор и генератор всего затеянного. И это не удивительно. Мамайко не просто живет рядом с храмом в Мигновичах и трудится на этой земле. От всей души хочу поздравить Николая Степановича с присвоением ему звания «Почетный фермер» АККОР»! Он живет этим храмом, постоянно ему помогая. Причем, как истинный христианин, делает это молча, даже намеком не афишируя свое участие в благородных делах.

На мой взгляд, такие люди, как Мамайко, это наше достояние, наша совесть. Он взвалил на себя этот очень нелегкий крест, видя в спасении храма свое предназначение. Можно понять, как ему тяжело. Но и как радостно! Душа человека освящается и спасается такими святыми делами.

Помочь ему нести этот подвижнический крест и для нас, его земляков, наипервейшее, святое дело. Как говорит русская пословица: в большом деле и малая помощь дорога… Давайте поможем храму, кто сколько может. Это нужно, прежде всего, каждому из нас для спасения собственной души.

Не сомневаюсь: судьба многих из нас, монастырщинцев, связана с Мигновичским храмом: кто-то, как я и вся наша семья, крестились в нем, чьи-то бабушки и прабабушки, как наша баба Душечка, посещали его в великие и малые праздники. Может быть, эти незримые нити и держат нас на этой земле, помогают и спасают, только сами мы об этом не догадываемся.

Цена искушения за прошлое — попытку ниспровержения веры и богоотступничество — она бывает разной и в разные времена она своя. Может быть, ремонт храма в Мигновичах и есть цена нашего искупления. Понять бы нам это и наполнить свои сердца призывным колокольным звоном, исцеляющим душу.

Пускай звонят колокола

И будят души

От сна и зависти, от зла

И равнодушия.

Такая сила в них живет —

Неистребима!

Она к любви всех нас зовет —

Неугасимой!

Откройте все свои сердца

Навстречу Небу,

Чтоб стали добрые дела

Насущным хлебом.

Не пропадём, не сгинем зря —

Мы, человеки,

Идя дорогою добра

Всегда, вовеки!           

Галина МАЧУЛЬСКАЯ