Минувший год в судебной практике

Уже устоявшаяся традиция — в начале Нового года вспоминать год ушедший и подводить его итоги. О том, как прошли и чем запомнились двенадцать месяцев 2021 года в Монастырщинском районном суде, рассказывает его председатель Игорь Викторович Севастьянов.

— Для начала следует уточнить, что наш суд хотя и называется Монастырщинским, его юрисдикция распространяется на два района — соответственно, на Монастырщинский и на Хиславичский, где работают два судьи, которые там и трудились до того, как произошло укрупнение.

— Это как-то сказывается на качестве работы суда, на удобстве для людей?

— Это сказывается только на организационных моментах деятельности судей. По рабочим текущим вопросам у нас постоянная связь. Подсудность всех дел в связи с укрупнением не поменялась. Если преступление или административное правонарушение совершено на территории Хиславичского района, то дело, разумеется, будет рассматриваться судом в Хиславичах, если противоправное деяние было совершено в Монастырщинском районе, то оно будет разбираться в Монастырщине. То же самое касается и гражданских дел. Они рассматриваются по месту жительства ответчика. То есть для граждан, участвующих в судебных процессах, никаких проблем нет, им не приходится мотаться из района в район.

Сложности возникают, но и то, только для судей, когда решение или приговор отменены, а все наши судьи уже участвовали в рассмотрении данного дела. В таком случае дело передается судье в Хиславичи или наоборот. Обычно мы практикуем именно такой вариант, чтобы люди оставались у себя, а приезжал судья.

— Игорь Викторович, если говорить про 2021 год, чем он для вас запомнился, что бы с точки зрения специфики вашей деятельности вы выделили?

— Для меня 2021 год вообще стал знаменательным. В прошлом году я отметил юбилей — 60 лет, у меня родилась внучка, исполнилось 20 лет, как я работаю судьей. А если говорить о работе суда, то здесь, безусловно, свой отпечаток наложила пандемия. Началась она еще весной 2020 года, а в прошлом году продолжалась. Не скажу, что она создала какие-то особые проблемы, скорее даже наоборот, для суда появились новые способы работы.

— То есть? Что вы имеете в виду?

— Ну, например, видеоконференцсвязь. Такой способ работы можно было использовать и до пандемии, но тогда она редко применялась, поскольку создавала определенные сложности для всех, кто в ней принимал участие: все это должно быть проделано в один день, а люди могут находиться в разных городах и даже в других часовых поясах. И если один из участников выпадал из процесса, то все усилия по подготовке видеоконференцсвязи шли насмарку. И, опять же, не совсем корректно работала аппаратура, обеспечивающая связь. Но с началом пандемии участники процесса стали более ответственно относиться к такой форме, как организация заседания с помощью видеоконференцсвязи, и аппаратура соответствующая появилась, и люди к нам пришли, которые обеспечивают качественную работу этой аппаратуры.

— Пандемия ковида продолжается с весны 2020 года. Можно уже сделать вывод — она как-то повлияла на структуру преступности в Монастырщинском районе?

— В целом ни на структуру преступных деяний, ни на их количество пандемия не повлияла. Основным видом преступлений в нашем районе были и остаются деяния, предусмотренные статьей 158 Уголовного кодекса РФ, то есть кражи, в том числе и с проникновением в жилище, что является тяжким составом преступления. Появился их новый вид — кража денег с банковской карты. А если говорить непосредственно о пандемии, то она нам добавила такие административные правонарушения, как нахождение в общественных местах без средств индивидуальной защиты органов дыхания (масок).

— Основной вид уголовного преступления в Монастырщинском районе — кражи. Кто их чаще всего совершает, кто те люди по возрасту и социальному положению, которые попадают на скамью подсудимых?

— Среди тех, кто занимается кражами, молодежи крайне мало. Как правило, это люди в возрасте около пятидесяти лет и уже не раз судимые. Зачастую, вернувшись из мест лишения свободы, они не становятся на путь исправления и продолжают вести криминальный образ жизни. Чаще всего они селятся у родственников в отдаленных деревнях, где очень много строений, которые используются только в летний период под дачи, а в остальное время пустуют. И вот для таких людей, которые знают, что здесь можно чем-нибудь поживиться, очень велик соблазн нарушить закон.

— А жестокие преступления, такие как убийства, грабежи, бандитизм, бывают в практике Монастырщинского суда?

— Перед Новым годом к нам из прокуратуры поступило дело по части 4 статьи 111 Уголовного кодекса РФ — причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего. В совершении преступления обвиняется, к сожалению, молодой парень. У него в квартире происходило распитие спиртных напитков, в ходе которого и произошла трагедия. Но для 2021 года это единственное преступление, где произошла смерть потерпевшего. Основную часть, как я уже говорил, составляют кражи.

— А наличие государственной границы добавляет проблем Монастырщинскому суду?

— Не скажу, что добавляет проблем, просто добавилась новая категория дел, которых нет, скажем, у наших коллег в центральных и восточных районах Смоленской области. Это, например, выдворение из Российской Федерации за незаконное пересечение границы или пребывание на территории нашей страны без соответствующих разрешений.

— А дела в отношении тех, кто пытается незаконных мигрантов доставить на территорию России, в Монастырщинском суде рассматривались?

— В отношении так называемых перевозчиков возбуждаются как административные, так и уголовные дела. Последние чаще всего связаны с тем, что они пытаются как-то договориться с пограничниками, проще говоря, предлагают им взятки. И здесь уже состав преступления налицо. Правда, речь может не всегда идти о перевозке людей. Так, был предприниматель — гражданин России, который намеревался на участке государственной границы, проходящей через Монастырщинский район, осуществить транспортировку продуктов питания. Его здесь задержали, он попытался договориться, и, естественно, все закончилось уголовным делом.

— Игорь Викторович, пока мы по большей части говорили об уголовных делах, которые превалируют в практике Монастырщинского суда, а какие административные правонарушения чаще всего приходилось рассматривать в 2021 году?

— Как я уже говорил, это дела о неношении средств индивидуальной защиты в общественных местах. Как правило, человек по этому составу правонарушения приходит к нам в первый раз, потому мы особо не стремимся кого-либо жестко наказывать. Людям, судя по всему, достаточно один раз побывать в суде, и они все прекрасно понимают и, по всей видимости, больше нарушений не допускают, поскольку у нас еще не зафиксировано, чтобы кто-то попал к нам по случаю неношения маски повторно.

— Люди, когда приходят по «масочному» делу в суд, как ведут себя — ругаются, скандалят?

— Нет. Когда они приходят в суд, они не ругаются, не скандалят, потому что прекрасно понимают, что они сделали. Все раскаиваются, и, вероятнее всего, вполне искренне, поскольку, как я уже отметил, по второму разу по «масочным» делам никто из них пока к нам не попадал.

— А разводов в 2021 году стало больше, меньше или эта цифра всегда примерно на одном уровне?

— Разводов стало намного меньше. Я уже упомянул о том, что в 2021 году исполнилось 20 лет, как я работаю в судебной системе. Я начинал мировым судьей, и тогда очень много было разводов. Наверное, не проходило ни одного дня, чтобы у меня не было бракоразводного процесса. Сейчас, можно даже сказать, это стало редкостью.

— Что чаще всего делят при разводе — имущество или детей?

— По большей части все же имущество. И, как правило, это очень «склочные» процессы. Это, конечно, мое личное мнение, но на такого рода процессах я всегда пытаюсь объяснить обеим сторонам: вспомните то время, когда вы были молодыми, когда только познакомились и решили создать семью, вы же друг к другу относились совсем по-другому. Вы прожили какое-то время вместе, у вас есть ребенок, а то и не один. А теперь вы начинаете делить.

Делят они, естественно, вещи, но одновременно в эту кашу заваривается и ребенок. Отец хочет, чтобы ребенок проживал с ним, мать — чтобы с ней. И, разумеется, выдвигают какие-то обоснования в пользу своего требования. Однако по большей части ребенок является заложником этой ситуации, его используют как своего рода разменную монету: я заберу ребенка, если ты мне не отдашь машину. Конечно, такое ужасно видеть и слышать, но, к сожалению, так бывает…

— По гражданским делам кто чаще всего обращается в суд: супруги, родственники, друзья, соседи?

— В основном соседи. Причем с большой долей вероятности я могу сказать, о каких соседях чаще всего идет речь. Те, кто проживали в Монастырщинском районе изначально, которые в этих домах выросли и знают друг друга с детства, они никогда не судятся между собой. Хотя в жизни бывает всякое, и между старыми товарищами может пробежать черная кошка. И кто-то из них «в сердцах» обращается в суд. Потом накал спадает, человек забирает исковое заявление, они примиряются, пожимают в итоге друг другу руки и живут дальше, как добрые соседи.

В основном судятся те, кто приезжает. Они покупают здесь дома и начинают вести себя не так, как вели себя те, у кого они приобрели жилье. А здесь уже давно сложился определенный социум со своими правилами поведения и традициями, и окружающим не очень нравятся порядки, которые пытаются навязать новые жильцы. Поэтому между такими соседями и возникают споры.

— Возможно, это не очень корректный вопрос. Монастырщинский район небольшой, и, наверное, здесь из года в год суд рассматривает весьма похожие дела, и все же в 2021 году были какие-то дела, с которыми суду до этого сталкиваться не приходилось?

— Было интересное дело, причем впервые в практике нашего суда, и, насколько я знаю, по всей видимости, по крайней мере на момент рассмотрения, оно было единственным и в Смоленской области. Женщина проходила реабилитацию в медучреждении и заболела коронавирусом. Она посчитала, что ее заразили именно там, и обратилась с иском в суд, чтобы ей компенсировали расходы на лечение и моральный вред.

Вообще дела, связанные с причинением вреда здоровью в ходе оказания медицинской помощи в лечебных учреждениях, в судебной практике не редкость. Но особенность и сложность именно данного дела состояли в том, что оно было связано с заражением коронавирусом. Обычно в ходе экспертизы по такого рода делам изымается медицинская документация, на основании которой специалисты дают заключение — мог быть нанесен вред здоровью в ходе лечения или нет. Но тут сложность заключалась в том, что в Экспертном бюро в Смоленске не оказалось специалистов-инфекционистов, и нашему суду пришлось самостоятельно его искать. За помощью мы обратились к руководству Смоленской медицинской академии, где нашли понимание по поводу решения данной проблемы.

— И чем закончилось рассмотрение дела?

— Обстоятельства, изложенные истицей в иске, не подтвердились. Женщина могла заразиться коронавирусом до того, как поступила в лечебное учреждение. Были и другие обстоятельства, свидетельствующие не в пользу заявительницы.

Беседовал
Алексей ГУСИНСКИЙ