БЫТЬ МЕДСЕСТРОЙ НА СЕЛЕ — ЭТО НЕПРОСТО
На днях я побывала в гостях у Ветерана труда, отличника здравоохранения Антонины Парфеновны Кугаковой. Уверена, многие из вас слышали об этой замечательной женщине и даже знакомы с ней лично, ведь она 33 года отработала в Гоголевском медпункте патронажной медсестрой.
Задушевный и откровенный у нас разговор получился обо всем: и о мечте детской, и о работе такой сложной, но такой любимой.
А трудилась моя героиня честно, упорно, не жалела своих сил, порой и семья отходила на второй план, когда бежала она на помощь к нуждающемуся в ней больному. Да-да все эти слова о замечательной женщине и прекрасном человеке — Антонине Парфеновне Кугаковой.
За детской мечтой
Родилась Антонина 23 июля 1942 года в деревне Гоголевка Монастырщинского района в самой простой крестьянской семье. Родители воспитывали шестерых детей, как и у многих в то время семья была большая. Мама Нина Тарасовна и папа Парфен Петрович всю жизнь работали в колхозе. Они были трудолюбивыми сильными духом людьми, и эти лучшие качества Тоня унаследовала именно от них.
Девочка окончила 10 классов: 7-ми летку — в родной деревне, а с 8 по 10 классы приходилось ходить пешком 5 километров в соседнее село Кобылкино. Учиться Тоне очень нравилось, все у нее получалось. А еще она жутко любила танцевать. Как только услышит где-то музыку, у нее сразу возникало желание двигаться в такт.
Но вот школьные годы позади. И она энергичная красавица с копной вьющихся кудрей — уже студентка 8-го медучилища в городе Ленинграде. Пойти учиться в медицинский было не случайным решением, а ее детской мечтой.
Все дело в том, что у ее мамы было больное сердце, и Антонина твердо для себя решила, что станет хирургом, сделает ей операцию, и сердце любимой мамы никогда больше не будет болеть.
Ленинград тоже был выбран не случайно, у родителей там жила далекая родственница, и чтобы Тоня находилась под присмотром, остановили свой выбор именно на нем. Документы девушка подавала на зубного врача.
«Если честно, все равно было на какую специальность идти учится, лишь бы в медицинский попасть, а там ведь можно и переквалифицироваться,» — вспоминает моя героиня.
Но, к сожалению, девушка не прошла по конкурсу, вступительные экзамены были сданы на 4 и 5, а в тот год, хоть с одной четвёркой, но уже провал. Как же она расстроилась. Ей молодой девчонке, вдохнувшей городской воздух свободы, ох, как не хотелось возвращаться обратно в деревню.
«Я как представила, что всю жизнь буду колючий лен собирать, да за курами и утками ходить, слезы на глаза наворачивались,» — говорит Антонина Парфеновна.
Собрались они тогда с девчатами, которые тоже не набрали проходной бал, стали думать, что же делать. Стали обзванивать медицинские училища Ленинграда, и в одном из них им и ответили: С такими оценками милости просим.
Так Антонина и стала студенткой 8-го медицинского училища по направлению «медсестра».
Отучилась моя героиня два года. Понятное дело — училась хорошо, старательно. Предлагали молодому специалисту работу в онкологическом отделении.
«Ох, и насмотрелась я там, когда практику проходила, до сих пор помню глаза тех мужчин и женщин, а особенно детей», — вспоминает Антонина Парфеновна.
Но судьба решила вмешаться. У Антонины очень сильно заболела мама, и девушке пришлось вернуться обратно в родную деревню, чтобы ухаживать за ней.
Долгожданный
белый халат
В 1961 году в Монастырщинской районной больнице главврачом был Семенков Алексей Фатеевич, он и принял на работу в кабинет терапевта медсестрой Антонину Парфеновну. В коллектив молодая специалистка влилась хорошо.
«Как я была рада, не передать словами, наконец — то я надела долгожданный накрахмаленный, белый халат. Иду я по коридору больницы, а народу много, коридор узкий, вижу кто-то совсем плохенький, я и градусник вынесу, и слово доброе скажу, и без очереди к доктору отведу. Очень мне нравилось работать и всем хотелось помочь», — вспоминает начало своего трудового пути моя собеседница.
«Вскоре освободилось место детской патронажной медсестры, и меня перевели в детское отделение. Раньше школы, детские сады были переполнены. Всем деткам я делала прививки, в то время не требовали от родителей согласие на вакцинацию — надо, значит надо! Когда рождался малыш, обязательно приходила домой к родителям, взвешивала, измеряла новорожденного, давала советы молодым мамам. Работы хватало. Ну, конечно, проблематично было добираться из деревни Гоголевка до райцентра, чаще всего приходилось идти пешком. Дождь, снег, ветер, грязь, а что делать, зубы стиснешь и вперед. Я вообще была такая волевая, активная, если что-то нужно было сделать, я всегда первая вызывалась. Здесь же в больнице была секретарем комсомольской организации, тут же вступила в партию — была членом партии. У меня даже и партийный билет сохранился. А еще я была художественным руководителем. Мы с девчонками — медсестричками, врачами ездили по деревням района, а какие концерты мы показывали! Ого — го! — с гордостью рассказывает Антонина Парфеновна. — Напудримся, наденем сарафаны. Выступали так, что стены Домов культуры тряслись! А народу собиралось! Да…била жизнь тогда ключом! Сейчас вспоминаю и никак не могу понять, откуда у меня было столько сил и энергии. Я поступила в Монастырщинскую вечернюю школу и окончила 11 класс. А знаете почему? Потому, что моя детская мечта — стать хирургом никуда не делась»…
В 1963 году моя героиня поступила в Смоленский вечерний медицинский институт. Из больницы ей пришлось уволиться, так учебу с работой не удавалось совмещать. Устроилась медсестрой в детский сад «Солнышко», выходила на работу 4 раза в неделю. Отработает в садике и в Смоленск на занятия, крутилась как белка в колесе.
Мой Василек был с «довеском»
«Выходные, конечно, я все дома проводила, — продолжает свой рассказ Антонина Парфеновна, — И вот как-то в субботу пошли мы с подружками на танцы в деревню Сливино, это в 2 километрах от Гоголевки. И там я повстречала свою первую настоящую любовь, своего Василька…
Я как увидела его, у меня все внутри оборвалось. Он только из армии вернулся. Красивый, сильный, улыбчивый парень. Сразу он мне в душу запал, да и я ему приглянулась. Скажу вам, я ничего была — круглолицая, румяная, с косой до пояса. Начали мы встречаться. Это сейчас годами присматриваются друг к другу, живут гражданским браком, а тогда долго не «женихались». Столько лет прошло, а я до сих пор помню, как 1 марта 1964 года тридцатиградусный мороз щипал мне, невесте, нос. Свадьба у нас была исключительная, все как положено, Василий приехал ко мне на лошадях, запряжённых в сани. Лошади красивые с бубенцами. Я в белом подвенечном, пушистом платье, в белых туфлях, а в волосах — венок. Кстати, платье это я берегу, оно до сих пор у меня в сундуке хранится. Его иногда берут мои невестки и одеваются снегурочками на новогодние елки».
«Забрал меня теперь уже законный муж в свою деревню Сливино, — медленно плетет нить воспоминаний моя собеседница. — Дом, в который он меня привел, был очень старенький, вросший в землю, печка стояла на пол — избы, а из мебели: деревянный стол, деревянная скамейка, кровати — и все. Отец у него погиб на фронте, жили они с мамой и родной тетей. Так, что достался мне мои Василек, как это говорят с «довеском». Всю жизнь я, деточка, прожила со своей свекровью. Не скажу, что мы с ней ругались, но характер ее, конечно, оставлял желать лучшего».
Большая ошибка
«Вскоре я забеременела. Ой, не знаю, как я успевала и работать, и учиться. Каждый день летала на самолете в Смоленск, тогда в Монастырщине был аэропорт. Доберусь до райцентра, а Василий уже ждет меня на своем мотоцикле, и мчимся домой по бездорожью, как я там в животе ничего не растрясла, не понимаю, — говорит Антонина Парфеновна. — В 1965 году родился наш первенец — Игорь. Ребенок был желанный, очень мы ждали его появления. И, конечно, моя жизнь перевернулась с ног на голову. Я сняла квартиру в Красном Бору, в декрет не пошла, с ребенком мне помогала родная сестра свекрови. Мне в тот момент мужа бы перетащить в город, но он наотрез отказывался жить в городе. «Что это, я тут родился, вырос, здесь моя мама, наш дом — никуда я не поеду», — упирался Василий. В 11 месяцев сынок очень сильно заболел воспалением легких, и положили нас в больницу. После болезни решили мы, что сына мы больше не будем туда — сюда возить, а будет он с мужем, тут и свекровь, если что с малышом поможет. А я буду учиться, работать в городе, а на выходные приезжать домой. Так и сделали».
«Только вот одного не учли мы, — с горечью в голосе вспоминает моя героиня. — Мое материнское сердце разрывалось на части от разлуки со своей кровиночкой. Я так тосковала. Стала оставаться после выходных дома, отпрашивалась с работы, пропускала занятия. Не сдала одну сессию, другую, в итоге меня попросили по собственному желанию. А я уже была на третьем курсе, анатомию прошла, все самое сложное осталось позади. Мне бы кто тогда сказал: «Тонечка, что ты творишь, что ты делаешь»? Но не нашлось тогда ни жилетки, в которую можно поплакать, ни доброго друга, который подбодрил бы меня. А я, наверное, просто устала морально… Институт пришлось бросить и распрощаться со своей мечтой стать врачом навсегда… Приехала я домой и только там осознала, что же натворила, какую большую ошибку совершила. Очень переживала, рыдала днями и ночами, даже уходила из дома, уединялась в тихом местечке и все думала, думала. Столько слез выплакала».
Тоня, просто Тоня
«Ну, думками сыт не будешь. Обратилась я снова к Семенкову Алексею Фадеевичу, и он меня устроил в Гоголевский медпункт патронажной медсестрой. — продолжает Антонина Парфеновна. — Было это в 1967 году, мне тогда 25 лет исполнилось. Работали мы там вдвоем: Игнатенкова Екатерина Сергеевна — фельдшер и я — медсестра. Всю жизнь ее люди звали Сергеевна, а меня Тоня, просто Тоня.
Очень многие думают, что работы у медсестры в медпункте немного. Но это не так. Быть медсестрой на селе это не просто. Я и педиатром была, и терапевтом, и хирургом, хотя считалась только патронажной медсестрой. Кроме своей деревни в моем обслуживании были: Багрецы, Малявицы, Свирковец, Дудино, Корабец, Сливино и это только по детям. Когда подходило время, отправлялась по всем школам и детским садам ставить прививки. Зачастую приходилось пешком ходить. Рожали в то время много, с трех месяцев начинается патронаж, вот и иду — взвешиваю малыша на пеленочке кантором, измерю, все запишу. Кроме того, в мои обязанности входил осмотр санитарного состояния ферм, проверка соблюдения чистоты в магазинах. Я контролировала санитарные книжки всех завмагов, возила на донорство людей, совершала дворовые обходы. А бумажной работы сколько было, каждую неделю отчёты».
Тоня, все я рожать буду…
«В 1969 году у нас родился второй сын Николай. Хозяйство у нас, сколько себя помню, немалое было: корова, свиньи, овцы, куры, гуси, утки. Вязать я очень любила. А что шерсть своя, вот и обвязывала все семейство: и свитера, и носки, и шапки, и варежки. Мы еще с мужем стали потихоньку ремонт делать: печку решили убрать, все везде подлатать, пристрой к дому сделать. Страх что у нас тогда творилось, но, конечно, все со временем убрали, навели порядок, и баню отстроили, и сарай. Кстати сказать, Василий Константинович мой все всегда делал сам, руки у него из нужного места росли. Повезло мне с мужем, — улыбается моя героиня.- Так вот справлюсь я со скотиной, иду домой еле ноги передвигаю, а там у меня… Целая скамейка бабушек сидит. Модно тогда было витамин B1, B12 (глюкоза) внутривенно колоть. «Ой, мы помрем, Тонечка, спасай» — кричали мне. Что делать, никому не отказывала никогда. Да и люди у нас добрые были. То, что ночью постоянно обращались за помощью, можно и не говорить, всегда шла и при необходимости сопровождала до больницы в райцентр. Не один раз мне приходилось самой принимать роды. Однажды был случай — праздновали мы день весны. Вся деревня собралась, концерт идет, все радуются, танцуют, веселятся, столы накрыты, все вокруг украшено, красиво так. В березовой роще гуляния устроили. А у меня роды. Женщина помню, Людмила ее звали, подходит ко мне и говорит: «Тоня, все я рожать буду». Я быстро нашла шофера, поехали в Монастырщину в больницу. Слышу, моя роженица кричит. Что делать? Остановили машину прямо в Багрецах на дороге и рожали. Малышка прямо в подол платья мне и упала. Вот, а вы говорите просто медсестра. Да нет, не просто медсестра и акушеркой еще была. Отработала я в Гоголевском медпункте 33 года. В 1995 году я вышла на пенсию».
Родители с детства приучали к труду
«Сейчас я живу одна, на 72-м году жизни в 2011 году ушел мой горячо любимый Василий Константинович. Ко мне часто дети приезжают с внуками, уже и правнук родился. Конечно, они меня очень сильно поддерживают, помогают мне, — с печалью в глазах и в то же время с гордостью за родных своих говорит Антонина Парфеновна. — В прошлом году летом устроили мне незабываемый юбилей в ресторане в Монастырщине. Было очень много гостей: мои близкие друзья, родные. Хорошо мы отдохнули, за что огромное им спасибо. Хозяйство я не держу, только кошка у меня живет по кличке Стрелка. Силы уже не те, а вот работу еще и после выхода на пенсию не оставляла. Выходила на работу в медпункт в деревню Лыза и в Жуково, просили меня подменить девчат, которые уходили в декрет, недолго около года. Общий стаж работы в медицине у меня 38 лет. Много наград за эти годы накопилось: и грамоты, и благодарственные письма. Я их все бережно храню. А еще я уже 3 года являюсь председателем ВОИ по Гоголевскому сельскому поселению.
Да и дома без дела не сижу. Люблю вязать, вышивать крестиком, вот коврики вяжу из тряпочек, выращиваю розы. Ну и, конечно, держу огород, в деревне без него никуда. Дети на меня ругаются, говорят: «Мама, мы тебе мешок картошки, пару килограммов моркови и лука купим». А я не могу без земли, родители с детства приучали к труду.
Надежда Болдырева.
P.S. Долгий у нас разговор с Антониной Парфеновной получился, да и то времени не хватило, чтобы все вспомнить да рассказать. Жизнь она ведь тоже на коврик разноцветный похожа, из разных воспоминаний сотканный. Всего не упомнишь, обо всем не расскажешь. Но главное — главное это о судьбе человеческой поведать, да так, чтобы история эта, мои дорогие читатели, мимо сердца вашего не прошла, а самые глубокие струны его задела, а где-то и о своей судьбе напомнила.
