Земляки помнят

За период немецко-фашистской оккупации Смоленщины гитлеровские палачи расстреляли, повесили, сожгли и замучили живыми, отравили ядом и в душегубках, взорвали на минных полях, замучили в застенках гестапо 87.026 советских граждан от грудных детей и до стариков.

Оккупанты в первую очередь расправлялись с коммунистами и комсомольцами. Погиб по доносу предателей один из первых организаторов колхоза в д. Гоголевке, впоследствии директор местной школы коммунист Григорьев Иван Алексеевич.

В документах Смоленской областной Чрезвычайной комиссии по установлению и расследованию злодеяний, совершенных немецко-фашистскими оккупантами в период Великой Отечественной войны, в списках граждан Гоголевского сельсовета Монастырщинского района, расстрелянных немецко-фашистскими оккупантами, значится Григорьев Иван Алексеевич, 1903 года рождения, член ВКП (б), расстрелян немцами 31 декабря 1941 года. (Основание: фонд № 1630).

Белобрысое Сергей Евдокимович, 1904 года рождения, колхозник, пенсионер:

— Тридцатые годы, коллективизация сельского хозяйства. Об этом периоде немало написано в художественной и документальной литературе.

В Гоголевке насчитывалось более 253 единоличных крестьянских хозяйств, из них половина была разбросана по хуторам. Сельские сходы, а они проходили довольно часто, и на них обязан был быть представитель каждой семьи, были шумными. К нам часто в ту пору в деревню приезжали представители из района и области. Они жили сутками у нас, помогали местному активу — создавался колхоз. То время у нас обошлось без жертв, но обстановка была накалена до предела. Много пришлось поработать местному активу. Вижу, как сейчас склонившихся над столом возле пятилинейной керосиновой лампы гоголевских активистов. Тихон Антонович Фроленков — страстный агитатор, оратор, он мог без какой-либо бумажки говорить долго, и его слова западали в душу. Николай Александрович Лобанов — наоборот, немногословен, очень грамотный товарищ. Впоследствии он руководил крупным хозяйством в Сибири и стал Героем Социалистического Труда. Иван Стефанович Давыденков и Иван Ефимович Егоренков.

О Григорьеве Иване Алексеевиче скажу особо. Выходец из бедной крестьянской семьи. Любил труд и мог выполнять любую крестьянскую работу. Слова его всегда были вескими, к нему прислушивались, с ним советовались. В то сложное время он хорошо понимал линию, проводимую партией. Его чуть басовитый голос часто можно было услышать на собраниях. С газетой и книгой он не расставался. В Гоголевке он был одним из первых председателей колхоза.

Вспоминает Сидоренков Виктор Павлович, 1926 года рождения, учитель-пенсионер:

— До войны в Гоголевскую неполную среднюю школу (так она тогда называлась) ходили ребята со всей округи. Деревянное здание школы, окрашенное голубой краской, было красивым, школьный парк хорошо ухожен. Имелось еще два школьных помещения, где занимались в основном дети начальных классов. В школе училось более 300 детей. В 1940 году открылся восьмой класс, а в дальнейшем школа развертывалась в среднюю. В этом была немалая заслуга директора школы Ивана Алексеевича Григорьева, который пользовался огромным авторитетом среди коллектива преподавателей и учащихся. Я хорошо помню его, в то время я учился в восьмом классе.

Вспоминается: это было перед самой войной. Преподавательский коллектив (инициатором, конечно, был Иван Алексеевич) решил осуществить постановку пьесы по произведению Д. Фурманова «Мятеж». Началась деятельная подготовка. В коллектив участников были включены, кроме учителей, колхозники, учащиеся старших классов. Ивану Алексеевичу было поручено играть роль Фурманова.

Спектакль состоялся перед майскими праздниками сорок первого года в помещении школы. Хотя зал был и вместительным, он был переполнен, люди стояли и в зале, и в коридорах. Когда начался спектакль, установилась полнейшая тишина.

Особенно запомнилась сцена, когда Фурманов и его товарищи были арестованы и брошены в казематку.

В тот момент Иван Алексеевич действительно был похож на комиссара тех трудных и сложных революционных дней.

Но это был всего лишь спектакль.

Вспоминает Фроленкова Нина Федосовна, 1923 г. рождения, пенсионерка:

— Конец июня сорок первого стоял сухим и жарким. На полях широко расстилалась желтеющая рожь, колосились яровые, цвели луга и клевера, будто синее море переливались волнами льны. Урожай ожидался богатый. Но на лугах и полях почти не было видно хлеборобов. Мужчины сменили косы на винтовки, и тысячи смолян, оказывая большую помощь воинам Красной Армии, принимали активное участие в сооружении оборонительных рубежей, дорог, рытье траншей.

Мы, в основном молодежь, работали в районе деревень Хламово, Волково нашего района. Одним из руководителей на этих работах был Иван Алексеевич Григорьев. Вспоминается отцовское отношение к нам, к бывшим его ученикам. В короткие часы отдыха мы с большим интересом читали сводки Совинформбюро, напечатанные жирным шрифтом в газетах, принесенных Иваном Алексеевичем. Мы гордились подвигами и героизмом советских людей, вставших на защиту своей Родины. Одновременно мы чувствовали, что черная вражеская туча надвигается на нас. Мы знали, что наши отступают, и часто об этом заходил разговор с Иваном Алексеевичем.

— Русский народ победить нельзя, мы это хорошо знаем из истории. Вспомните Отечественную войну 1812 года. Французам Москву отдали, а победили. И эта война тоже Отечественная. — говорил Иван Алексеевич.

Мы верили в это.

Вспоминает Степченков Карп Иванович, 1926 года рождения, член колхоза «Красный Октябрь»:

— Как будто сама природа встала против фашистов. Уже в декабре образовался большой снежный покров, стояли лютые морозы, северный ветер пронизывал до костей. Немецкие солдаты не были готовы к русской зиме и их можно было увидеть в чем угодно, даже в женских платках и шубах.

Дорогу Монастырщина — Хиславичи немцы содержали в проезжем состоянии, и почти ежедневно все работоспособное население выгонялось на расчистку дороги. В один из последних дней декабря мы работали на расчистке снега. Я услышал тихий тревожный голос своего соседа.

—  Везут Григорьева…

(Он пришел навестить семью, и его схватили фашисты).

Иван Алексеевич полулежал в санях, руки за спиной скручены проволокой, он был без головного убора, черные волосы с небольшой сединой трепал ветер. По обе стороны сидели полицейские.

Нет, он не был похож на побежденного, он прямо смотрел в глаза своим односельчанам и кивком головы прощался с ними. Побежденным казался полицейский, трусливо озиравшийся по сторонам и беспрерывно хлеставший лошадь, стараясь быстрее выехать из снежного коридора. На краю деревни стояла немецкая машина.

Это была последняя встреча Ивана Алексеевича со своими односельчанами.

В. ПЕТУХОВ, (Газета «Ленинское знамя»  №18 от 12 февраля 1985г.)